Проработать этот вопрос Минцифры совместно с ФНС и ФСБ поручал в конце августа вице-премьер Дмитрий Чернышенко на заседании межведомственной рабочей группы по ЭДО, где обсуждались результаты «пилота» 2020–2021 годов по обмену электронными товаросопроводительными документами в трансграничной торговле с применением механизма доверенной третьей стороны (она проверяла подписи) между Белоруссией и РФ. Однако по закону иностранные ЭЦП можно признавать только при наличии у России международного договора об этом.
Эта норма сильно мешает бизнесу. По словам гендиректора «СКБ Контур» Михаила Сродных, трансграничный ЭДО дешевле — для Москвы и Пекина, например, разница в стоимости достигает 200 раз. Заключать же межправительственные соглашения о признании подписей никто не торопится. Так, притом что вопрос о признании ЭЦП для нужд участия компаний в госзакупках даже в «дружественном» ЕАЭС значится в списке союзных торговых барьеров многие годы, решение его отодвинуто на 2025 год. При этом, подписав договор о ЕАЭС, страны-участницы обязались создавать равные условия для участия компаний друг друга в госзакупках и торговле, но непризнание союзных ЭЦП, очевидно, это равенство де-факто нарушает.
Как поясняют мои собеседники, поправки Минцифры — это компромисс между позицией бизнеса и ФСБ, позволяющий признать «иностранную» электронную подпись, созданную по нормам иностранного государства, аналогам отечественной неквалифицированной ЭЦП. Для того чтобы это случилось, экспертному сообществу пришлось объяснять регуляторам важность этой нормы. Впрочем, внятного ответа на вопрос, может ли такой компромисс решить проблему «электронного» участия поставщиков из ЕАЭС в российском госзаказе и вправе ли будут российские регуляторы заключать «локальные» соглашения о признании ЭЦП, например, крупных поставщиков из стран союза, “Ъ” добиться от ведомств не удалось. Если барьеры не снимать, а обходить, удивляться запутанности окольных троп не приходится.